Я смотрю на луну, как и ты,
А вижу твои глаза.
Я прошу тебя, не уходи!
И с луны потекла слеза. Может ты скоро умрешь,
Расстворенный косым дождем.
Уйдешь сквозь заросли страха,
Укрывшись своим плащом.
Может тебя порвут волки,
Окропля твоей кровью лес.
И твой призрак, подняв твое сердце,
Поднимется в горы чудес.
Может он упадет с утеса
И выронит сердце вниз.
Твое сердце утонет в озере.
Его скроет вечерний бриз.
Может сокол, живущий средь скал,
Достанет мне с неба звезду.
И, освещая ей путь,
Я твое сердце найду.
Может сквозь заросли страха,
Окровавленный плащ твой одев,
Поднимусь я в обители снега,
Как перо по ветру взлетев.
Может я кинусь с вершины,
обжигая руки звездой.
Утону в глади водной долины,
Отбирая у бриза покой.
Может я вытащу сердце
И, прижав это чудо к груди,
Буду слушать как оно бьется
Тьмы и отчанья среди.
Может ты скоро умрешь,
И я останусь одна.
Одна стоять в ночи
И смотреть как плачет луна.
Ты каждый день рядом со мною,
Хотя боишься даже тени.
Моя душа - исчадье пепла,
Твоя - дыхание капели.
И как огонь тянется к небу,
Всю жизнь иду лишь за тобой я,
В твоих широких белых крыльях
Ищу приюта и покоя.
Когда ты весел, света лучик
В твоих зрачках играет в прятки.
И мне во тьму пучек из искр
Ты шлешь после тяжелой схатки.
Когда ты плачешь, твои слезы
Ставят ожоги мне на руки.
Ты плачешь кровью - кровью жертв,
Которым я дарила муки.
И сколько б ран не получила,
Ничто не ранит, как вид света.
Я знаю - тебе тоже больно.
Прошу, прости меня за это.
Я так боюсь тебя обидеть,
Стереть кристальную улыбку,
Ранить твои большие крылья,
Забыться, совершить ошибку...
Однажды, уходя, на память
Ты подарил свое перо.
Из голоса, из райской песни
Тобою соткано оно.
Я полюбила эту песню,
Я полюбила смерть свою.
Убей меня! Тогда, быть может,
С тобой мы встретимся в Раю.
Но если ты уйдешь от света,
То, одного тебя любя,
Я уничтожу наше Солнце
И стану Светом для тебя.
Навеяно моей любимой песней (The Rasmus - Shot):
The Dove
Голубь сидит за оконной рамой.
Сколько он видел на этой Земле?
Ливни и Солнце, радость, печали
Видел ли он в своем сказочном сне?
Знает ли голубь, что я сейчас плачу?
Видел ли он твой портрет в облаках?
Знает ли голубь, что ты уже умер
С раной в груди, у меня на руках?
Знает ли он, почему я живая?
Знает ли голубь, какою ценой?
Видел ли голубь как собственной смертью
От дула меня заслонил ты спиной?
Слышал ли, что ты сказал на прощанье?
Знает ли он, где нашел ты покой?
Видел ли он, как твой вздох оборвался
Под мой тихий плач и соленый прибой?
Видел ли он, как горячие капли
Сочились из раны, кропля Млечный Путь?
Знает ли голубь, как небо хотело
В твоих глазах темных тогда утонуть?
Знает ли голубь, что я обещала?
Что обещала остаться и жить?
Знает ли, что я сказать не успела?
Ты как никто другой можешь любить!
Открыла окно – голубь сел мне на руку,
Лучистыми перьями стан окаймлен,
А на груди – шрам от пули горячей
С бардовой, запекшейся кровью на нем.
Я знала! Я знала! Мой милый! Любимый!
Сквозь слезы читаю по птичьим глазам:
«Я счастлив! Я счастлив! Я снова с тобою!
Теперь я тебя никому не отдам!»
